11 сентября 2009 года в Таганском районном суде Москвы после полуторамесячного перерыва возобновляется судебный процесс, который в полной мере можно назвать прецедентным и актуальным. Речь идет о разбирательстве по делу о выставке "Запретное искусство — 2006".
Напомним, что на скамье подсудимых находятся бывший директор Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова Юрий Самодуров и бывший заведующий отделом новейших течений Третьяковской галерей Андрей Ерофеев, куратор скандальной экспозиции. Они обвиняются по пункту "б" части 2 статьи 282 УК РФ ("Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признаку религиозной принадлежности и с использованием служебного положения").
Председательствует на процессе судья Светлана Александрова. Обвинение представляют прокуроры Никифоров и Коренев, защитниками же выступают адвокаты Ксения Костромина, Дмитрий Курепин и Анна Ставицкая.
По версии следователей Таганской межрайонной прокуратуры, Самодуров и Ерофеев совершили преступление, организовав и проведя с 7 по 31 марта 2007 года выставку "Запретное искусство" в выставочном зале Сахаровского центра, оскорбив тем самым некоторых посетителей.
Деятели культуры уже в июле 2007 года обращались к Владимиру Путину, тогда президенту России, заявляя, что, "несмотря на то, что часть посетителей выставки могла посчитать некоторые экспонаты оскорбительными, данный факт не говорит о том, что эти произведения возбуждают ненависть или предназначены для того, чтобы оскорбить религиозные чувства определенной части верующих".
Адвокат и правозащитник Юрий Шмидт также уверен, что
в данном деле "нет никакого состава преступления
по многим основаниям. И потому, что эти люди (Ерофеев и Самодуров — прим. ред.) имеют право на свободу совести и на передачу информации — той, которую они считают нужным передать. И потому, что они приняли все предусмотренные законом меры, чтобы эта информация была недоступна тем людям, которым она неприятна. Я имею в виду ширмы, огораживающие экспонаты, прорези, сделанные на определенной высоте, предупредительные надписи".
Уже в самом начале судебного следствия ходатайство о назначении повторных независимых экспертиз экспонатов, которое защита считает важнейшим, суд отклонил. Это во многом определило дальнейшее развитие событий.
Состав свидетелей представляет особый интерес. Условно свидетелей можно разделить на две группы. Первая — это представители радикальных православных организаций: "Народная защита" (в частности, ее сопредседатель Владимир Сергеев), "Народный собор", "Объединенная православная молодежь". Кроме того, в качестве свидетеля выступил "русский националист", как он сам не без гордости представился, лидер московского подразделения национально-патриотического фронта "Память" Георгий Боровиков.
Это самые активные свидетели, они же являются инициаторами судебного процесса. И некоторые их заявления можно расценивать как недвусмысленное давление на суд.
Например, Сергеев 5 июня, давая показания, заявил: "То, что я на выставке не был, не имеет никакого значения. Я могу находиться где угодно, в любой точке земного шара, узнав об этой выставке, я могу оскорбиться, даже не увидев этих работ".
Кроме того, представители православных организаций отмечали, что благодарны государству за поддержку в прошлый раз — в деле о выставке "Осторожно, религия!" (а многие из этих людей действительно участвовали в качестве свидетелей и в том процессе, проходившем в 2003 году). "Мы надеемся, что и сейчас оно нас поддержит. Если государство нас не поддержит, то имейте в вид — ситуация выйдет из-под контроля", — заявляли они.
В свою очередь правозащитник Лев Пономарев, комментируя данную ситуацию, сказал:
"Государство, возбудив уголовное дело, встало на сторону радикального крыла православия".
А Юрий Шмидт подчеркивает: "Это дело в очередной раз свидетельствует об усилении клерикальных настроений в правящей элите. Клерикальные настроения поощряются потому, что власть заинтересована в поддержке Церкви, и поэтому какие-то несчастные "пешки", которые говорят о правах человека, абсолютно никого не интересуют и не волнуют".
Ко второй группе свидетелей относятся просто православные верующие. Самое интересное заключается в том, что большинство из них на "подсудной" экспозиции не были и целями ее устроителей не интересовались. Узнали же они о выставке и обратились с жалобами в прокуратуру с подачи представителей вышеупомянутых радикальных православных организаций.
"Борьба за свободу человека не имеет смысла, если она не воспринимает человека как творение Божие", — сказала свидетельница Евгения Алимова на суде 19 июня.
Согласно прозвучавшим показаниям, события развивались следующим образом.
Жена Владимира Сергеева Анна Сергеева, тоже сопредседатель "Народной защиты", 10 марта 2007 года посетила выставку. Несмотря на то, что фотосъемка была запрещена, она тайком сделала фотографии экспонатов. Эти снимки супруги Сергеевы вместе с заявлением о возбуждении уголовного дела отнесли в Таганскую прокуратуру следователю Коробкову. Кроме того, "Народная защита" обратилась к Александру Чуеву, тогда депутату Госдумы от партии "Справедливая Россия", направившему в помощь православным активистам своего юриста.
После этого "Народная защита" начала "разъяснительную работу" среди прихожан храма Святителя Николая в Пыжах, расположенного в доме 27а/8 по улице Большая Ордынка в Москве. Организация выпустила и распространила информационный листок "Вестник народной защиты" номер 12/2007, в котором утверждала, будто своей выставкой Юрий Самодуров и Андрей Ерофеев покусились на "истинно русское творчество" и "христианские святыни".
Кроме того, представители "Народной защиты" раздавали прихожанам храма шаблон заявления в Таганскую прокуратуру, который был опубликован и на сайте организации. Верующие заполняли шаблон, относили его в Таганскую прокуратуру, где следователь Коробков допрашивал их и демонстрировал фотографии с выставки (возможно, те, что сделала Анна Сергеева). После этого составлялись протоколы допросов, которые впоследствии и легли в основу обвинительного заключения.
Именно так в деле появились многие "свидетели" обвинения.
Последовательность и содержание вопросов, которые прокуроры задавали свидетелям, так же весьма любопытны.
"Почувствовали ли вы или нет униженным свое человеческое достоинство, увидев эти картины?" — традиционно спрашивал прокурор.
"Конечно, почувствовал!" — неизменно отвечал очередной свидетель.
"Посеяла или нет эта выставка у вас чувство вражды и ненависти?" — продолжал допрос прокурор.
"Конечно, посеяла!" — легко соглашался свидетель.
Адвокаты Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева Анна Ставицкая, Ксения Костромина и Дмитрий Курепин не раз пытались оспорить такие формулировки вопросов, называя их наводящими. Но судья Александрова всякий раз этот протест отклоняла.
Несмотря на то, что судебное разбирательство началось в мае 2008 года, оно находится практически на начальной стадии: впереди еще выступления многих свидетелей, оглашение доказательств защиты, прения сторон и, разумеется, приговор. Но уже сейчас о процессе можно сделать некоторые выводы.
Очевидно, что судье Александровой, с учетом оказываемого на нее давления, будет очень непросто принимать решение по делу.
Также понятно, что мишенью инициаторов процесса является не только выставка, их цели шире. Об этом проговариваются и сами свидетели. Так, они утверждают, что в Музее и общественном центре имени Андрея Сахарова сосредоточены антирусские, антигосударственные силы, потому что они выступают на стороне чеченских сепаратистов, против российской армии, они критикуют президента, и поэтому данное учреждение надо закрыть. Атмосфера национальной вражды, антисемитизма, нетерпимости инакомыслия ощущается в зале суда и в кулуарах весьма отчетливо. Но исходит она отнюдь не от подсудимых.
Некоторые выступавшие на процессе открытым текстом говорили о том, что необходимо повсеместно ввести орган государственной цензуры,
который, помимо прочего, принимал бы решения и о проведении или запрете художественных выставок.
В ответ на это Юрий Самодуров на суде 29 мая 2009 года сделал заявление, в котором с сожалением отметил, что "суд оказался единственной площадкой для обсуждения современного искусства, которое всегда — шарж, часто — эпатаж, намеренное нарушение табу. Это язык, который очень интересен, но о котором очень мало известно, потому что он у нас существует в "резервациях".
Процесс по делу о выставке "Запретное искусство — 2006" актуален и прецедентен еще и потому, что наша судебная система столкнулась с феноменом особого религиозного сознания, когда определенные символы возводятся в ранг тотема, и всякое иное их истолкование возбраняется и карается. Причем
некоторые носители такого сознания ведут весьма агрессивную политику, стремясь расширить свою систему ценностей на все российское общество и придать ей статус государственной.
Некоторые представители государственной власти со своей стороны, весьма вероятно, тоже желают подобного развития событий. Такого мнения придерживается и Юрий Шмидт. Он также считает, что данный процесс — "трагедия для свободомыслия и свободы творчества в России". Шмидт "до глубины души уязвлен тем, что интеллектуальная общественность и либеральная пресса стеной не встает на защиту Юрия Самодурова и Андрея Ерофеева". Ему это кажется "совершенно невероятным, недальновидным и просто опасным потому, что обвинительный приговор отнимет у нас всех еще какую-то толику свободы, которой и так уже осталось немного".
Насколько эти попытки окажутся удачными, во многом станет ясно в ходе дальнейшего развития событий в Таганском суде.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
