В Москве состоялась презентация нового движения в поддержку модернизации "Россия, вперед!". Одним из его учредителей стал известный экономист Никита Кричевский. Мы попросили его прокомментировать свой поступок. В ходе разговора экономист затронул и такие важные темы, как причины аварии на шахте "Распадская", дело "ЮКОСа" и возможные источники финансирования модернизации.
— Никита Александрович, в своем выступлении вы сказали, что не стремитесь к парламентской трибуне. Каковы в таком случае ваши политические амбиции?
— На этот вопрос можно ответить с определенной долей пафоса. Меня морально не устраивает результат моей экспертной работы: пишешь-пишешь, кричишь-кричишь, и все без толку. Конечно, власть реагирует, что-то меняется, но очень незначительно. Сегодня думаешь уже не о деньгах, а о том, чтобы оставить след и добиться каких-то результатов, которые могли бы работать после того, как тебя не будет. Мной движет вот это. Я патриот, а патриот, по Ушакову, — это радетель о благе Отечества.
— Видите ли вы себя на каком-нибудь государственном посту, например министра или премьер-министра?
— Я не вижу себя в этом качестве. Мне более чем достаточно быть экспертом, влияющим на принятие государственных решений. Когда вы занимаетесь бюрократической работой, у вас нет времени на науку или аналитику. В настоящее время ни у президента Медведева, ни у премьера Путина нет публичных советников по экономике. Тогда как в западных государствах на высших руководителей работают целые группы экспертов, на которых они опираются при принятии решений. Например, Рональд Рейган выбрал в качестве советников группу сторонников теории предложения. Он на них поставил. Положение в стране долго не менялось, Америка погружалась в кризис все глубже и глубже, и только через три года она начала выходить из кризисной ситуации, и, выйдя из нее, она стала мощней. Вот что значит опора на экспертное сообщество. Моя задача — не занять какую-то чиновничью должность, а оказывать влияние на то, что происходит в стране, аргументируя правоту своей позиции и неся за нее ответственность.
— Как вы считаете, почему у нас не развит институт советников?
— Скорее всего, из-за незрелости власти. Власть только сейчас начинает понимать роль экспертного сообщества. Идет постепенное движение в этом направлении, и это меня радует. Осенью прошлого года мы с Владиславом Иноземцевым в экономическом докладе о том, что надо делать в сфере инноваций, расписали все буквально по шагам. И ничего! Хотя чиновники давали исключительно положительные оценки. О нас знают, но этой известности мало.
— Ваш творческий дуэт продолжает существовать?
— Продолжает.
— Войдет ли Иноземцев в создаваемое вами движение?
— Он знает, что происходит. Но он развивает свое движение, которое организует совместно с Борисом Титовым (лидер организации "Деловая Россия" — прим. Каспаров.Ru) и Григорием Явлинским. Чем больше будет подобных движений, тем лучше.
— Почему вы не присоединились к той компании?
— Никто мне не запрещает участвовать и в том, и в этом движении. Эти движения могут, в конце концов, объединиться.
— Вы продолжаете сотрудничать с Институтом национальной стратегии?
— Нет. Я ушел из института в августе прошлого года. Это не был разрыв или фронда. Я сохранил очень хорошие отношения с людьми, которые руководили этим институтом: и со Станиславом Белковским, и с Романом Каревым и с Михаилом Ремизовым. Просто я решил, что дальше надо идти самостоятельно.
— Вы сказали, что предупреждали о трагедии в Междуреченске на шахте "Распадская" еще в августе прошлого года. На чем было основано ваше заключение?
— В рамках подготовки доклада "Постпикалевская Россия" я анализировал отчетную документацию шахты, находившуюся в свободном доступе, и пришел к выводу, что это предприятие представляет собой потенциальный источник техногенной катастрофы, потому что вся система функционирования была направлена на максимизацию доходов в ущерб интересам тех, кто на шахте работает. Во время изучения документов мне удалось установить много интересно. В частности, "Распадская" на 80 процентов принадлежит кипрскому офшору, и 99 процентов всей кредиторской задолженности — 300 миллионов долларов — это долг перед ирландской компанией с практически идентичным названием. По моим представлениям, владельцы шахты сначала вывели деньги, а потом через неформально аффилированную структуру снова завели их на шахту.
— Поясните, что значит "вывели"?
— Счетная палата, проверяя поставки с Кузнецкого угольного бассейна, отметила, что цены в контрактах занижаются в 1,5-2 раза по сравнению со среднемировыми. Получается очень простая схема. В контракте шахта — поставщик угля указывает цену в 1,5-2 раза ниже, но при этом покупателем выступает аффилированная с поставщиком структура. Эта структура уже выходит на мировой рынок и от своего имени продает уголь по мировым ценам. Прибыль оседает в офшоре.
— Такие схемы используются только на шахте "Распадская" или это общая российская практика?
— Конечно, общая. Дело в том, что Счетная палата сделала свои выводы, в том числе и по "Распадской", которая является крупнейшей шахтой Кузбасса. Счетная палата не имеет возможности проверить каждую контору. Так вот этот займ, по которому нужно платить 7,5 процента годовых, который отнесли к внешним инвестициям, стал дополнительной нагрузкой для себестоимости продукции шахты в размере 22,5 миллиона долларов в год. Эти деньги могли быть использованы на социальное развитие, но они были выведены. Ко мне обратились представители налоговых органов Кемеровской области, чтобы привлечь меня для выяснения, кому принадлежит ирландская фирма. Вывод об аффилированности структуры можно сделать, если доказать, что бенефициарами "Распадской" и ирландской компании являются те же лица, что и "Евраз групп". Получается внутренний займ, то есть проценты по займу на себестоимость относить нельзя. На эти деньги был бы насчитан налог. С аналогичной просьбой ко мне обратилась и инициативная группа шахтеров. Мы были готовы провести частное расследование. Но после аварии никаких контактов с Кемерово у меня нет. Более того, я не знаю, живы ли сегодня те, с кем я общался.
— А если бы учредителями оказались не одни и те же люди?
— Мы бы отметили, что у собственников хотя бы совесть есть.
— Трудно ли предъявить к собственникам какие-либо претензии, если не проведено это расследование?
— Невозможно.
— От вывода средств страдает бюджет, а также люди, работающие на предприятиях, откуда выводятся деньги. Власти как-то пытаются бороться с этой ситуацией?
— Нет, не пытаются. Противодействовать таким вещам — святая обязанность государства. Весь мир живет по этим правилам. Только Россия позволяет бизнесу нагло и беспардонно вывозить средства.
— А "ЮКОС" пострадал из-за этого?
— Подоплека данного дела — политическая. Здесь конфликт между руководством "ЮКОСа" и высшим руководством России. Об этом неоднократно говорилось в прессе. Конечно, "ЮКОС" использовал те же схемы. Нет ничего удивительного в том, что его поймали. По данной схеме работает весь российский бизнес. Но из этого не следует вывод, что сажать надо всех. Я считаю, что сажать никого не нужно, так можно пересажать весь бизнес. Необходимо накладывать на предприятия штрафы и возмещать те потери, которые понес бюджет. Это надо делать в обязательном порядке. Нужно создать обстановку, при которой были бы невыгодны подобные операции. Пусть лучше люди заплатят, чтобы в будущем было неповадно заниматься такими вещами. У нас не было бы проблем ни с Пенсионным фондом, ни с социальными обязательствами, ни с модернизацией. Сегодня по факту 49 процентов экономики находится в тени. Половину налоговых поступлений мы недополучаем. За счет них мы могли бы решить все свои проблемы.
— Вы рассказывали, что "Роснефть" по суду должна выплатить долг приобретенного актива "ЮКОСа" "Юганскнефтегаза" в размере одного миллиарда долларов по ходатайству Yukos Capital. Речь также идет о выведенных средствах?
— Вполне допускаю. Но есть судебное решение и в Великобритании и в США, и ему необходимо подчиняться.
— "Роснефть", скорее всего, не сделает этого. Как, по-вашему, грядет ли новое политическое решение в связи с данной ситуацией? Например, отказ от расчетов в долларах.
— Иран попробовал перейти от доллара к евро. У него ничего не получилось. Мировые трейдеры исторически работают в долларах, они не согласятся на эту схему. Существует система расчетов в долларах, это порядок, установленный всем ходом предшествующего развития. Трейдеры просто откажутся от продавцов, выдвигающих такие условия.
— Впрочем, мы ушли от темы. Давайте вернемся к ситуации на "Распадской". Какие, по-вашему, должны быть приняты меры по предотвращению подобных аварий?
— Мне известно, что средств на охрану труда тратилось достаточно, была закуплена хорошая система безопасности, но она не работала. Это было выгодно всем. Шахтерам, менеджерам, собственникам, государству в лице федеральной и региональной власти. Зарплата шахтеров в основном зависела от выработки, условно-постоянная часть заработка у них составляла 48 процентов, 52 процента шахтеры получали, если они гнали план. В среднем заработная плата на предприятии составляла 31 тысячу рублей, а на 17-м участке достигала 40 тысяч. При этом шахтеры сидели "по уши" в кредитах. Им нужно было банально зарабатывать деньги, кормить свои семьи. По такой схеме работает вся угольная промышленность, и эту схему надо менять. Для этого существует государство, которое должно заботиться о жизни своих граждан. Должен быть более жесткий государственный контроль в вопросах финансово-хозяйственной деятельности промышленных предприятий.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
