После любого жесткого разгона демонстрации возникает вопрос о том, наказывать или нет тех правоохранителей, которые перестарались и явно преступили закон. Аргументы противников наказания понятны – уступки дезориентируют своих, снижая степень их лояльности. Образцом верности для российской власти здесь является "Беркут", который не отказался от поддержки Януковича даже после того, как тот стал маневрировать, стремясь найти компромисс с Майданом. А вот Янукович на фоне верных "беркутовцев" - пример сугубо отрицательный. Сейчас Лукашенко полностью поддержал своих силовиков – и пока держится у власти (правда, в немалой степени за счет поддержки России).

В то же время аргументы противников того, чтобы давать силовикам "карт бланш", носят более долгосрочный характер. Насилие со стороны власти отпугивает ее умеренных сторонников, размывает базу поддержки. Люди, требующие предельной жесткости (наиболее последовательные лоялисты), находятся в обществе в меньшинстве – как и оппозиционеры. Многие сторонники порядка хотели бы, чтобы закон соблюдался с обоих сторон.

В российском случае события развиваются стремительно. Депутат Хинштейн осудил действия полицейского, ударившего в живот женщину. Сам ударивший и его начальство перед ней извинились. В свою очередь, доктор Мясников и телеведущий Соловьев взяли полицейского под защиту по принципу "своих не сдаем". То есть два подхода вступили в противоречие в публичном пространстве. Затем Хинштейн отозвал свои запросы в СК и Генпрокуратуру и поддержал правоохранителей, согласившись, что людей в погонах сдавать нельзя.

Похоже, что возобладал первый подход – более привычный и понятный, исходя не только из украинско-белорусских прецедентов, но и из событий в Москве 2019 года, когда ни один правоохранитель не был наказан. Разумеется, тема размывания поддержки никуда от этого не делась – но, как уже говорилось, она связана с более долгосрочными (хотя и, как представляется, с более значимыми) тенденциями. А силовики ждут поддержки и понимания здесь и сейчас.

Алексей Макаркин

t.me

! Орфография и стилистика автора сохранены