Огромные, а не просто большие сроки оппозиционерам осваиваются в информпространстве. Если приговоры до 10 лет (6,5-8,5) иноагенту Илье Яшину или муниципальному депутату Алексею Горинову пугали, то после 25 лет иноагенту Владимиру Кара-мурзе появился новый "стандарт". Вчера просто произошло подравнивание срока экстремисту Алексею Навальному под изменившуюся реальность. А то выходило, что Кара-мурзу как-то сильно больше не любят, чем Навального.
Навальный – это фронтир, таковым и должен оставаться. Если постоянное ШИЗО надо было обосновывать, то после нового приговора условия содержания сами по себе становятся настолько строгими, что необходимость в креативах у руководства, с позволения сказать, пенитенциарных учреждений, где будет содержаться Навальный, отпадает. И даже не невообразимый срок, а именно страдания Навального по изуверскому замыслу должны носить назидательный характер.
Кроме того, если 25 лет Кара-мурзе прикрыли в информационном пространстве идиотской инициативой карманного Анатолия Вассермана про миллионы, спрятанные по кармашкам, которая возникла одним днем и также исчезла, то 19 лет Навальному в пятничном "эфире" светились без стыда.
На экране трансляции, с которого выкладывают видео с заседания суда, все люди смотрятся картонными, плоскими силуэтами в каком-то домашнем театре, постановке для своих. Навальный выглядит плохо, извините, он выглядит как зэк. И все равно крайне сложно воспринимать это, как отведенную спектаклем роль, ведь это жизнь конкретного человека, к которому ты продолжаешь испытывать эмпатию, многих вчера охватило временное оцепенение, стали появляться защищающие психику версии про такую форму диалога с Западом, про обмен Навального на кого-то или что-то.
Но именно в повышении порога сочувствия к другим и их горю кроется главный ужас нынешней эпохи. Когда в феврале 2022 года это все началось, то первые недели и даже пару месяцев многие плакали каждый день, мобилизация осени 2022 года была душераздирающей, как и похоронки в региональных порталах и губернаторов в ТГ-каналах (вообще потом исчезли). Сроки оппозиционерам мыслились тоже эмпатично: через сколько лет выйдут, сколько им будет, доживут ли, доживем ли, а как семьи, жены, дети, матери, дождутся ли, что с ними и т.д.
Сейчас порог чувствительности значительно выше, все всё поняли и всё прочувствовали, эмоции выжжены. Но сочувствовать людям – это признак живого, признак развитого, признак человечного. И эти приговоры не должны стать приговорами эмпатии, хоть и кто-то закладывает в них именно такую функцию.
! Орфография и стилистика автора сохранены
